|
Противоречия в иммиграционной политике этой страны отразились в интервью Геррита Олифера, возглавлявшего секцию интересов ЮАР в СССР. Олифер предостерегал потенциальных эмигрантов относительно необходимости владения африкаанс или английским, но тут же уточнял: «Не обязательно свободное владение».
Он предупреждал наших сограждан о сложности интеграции в южноафриканском обществе, но сразу же добавлял, что экономика Южной Африки «адекватно воздает должное каждому по его способностям и умению».
Большинство наших соотечественников, как и другие иммигранты из Восточной Европы, в эти годы приезжали в ЮАР по краткосрочной, – например, туристической – визе. По окончании ее действия они либо находили работу и получали право на постоянное жительство, либо переходили на «нелегальное положение» и продолжали искать работу. Инженер Виктор Ильич Френкель, переехавший в Южную Африку в 1990 г., вспоминал: «Опытные люди сказали мне, что найти работу в ЮАР будет легко, а тогда дадут и официальное разрешение на работу и на временное проживание в стране. Это оказалось правдой. Я нашел работу по специальности через два месяца, с окладом, который показался мне огромным тогда – 4 200 рандов, то есть 1680 долларов по тогдашнему курсу. Я снял хорошую квартиру, вскоре стал учиться водить машину, получил права, купил первую свою машину. А мне было уже 59 лет».
Этнический фактор при выборе ЮАР как страны иммиграции не играл ведущей роли. В отличие от Израиля и Германии, нашим соотечественникам в Южной Африке приходилось рассчитывать только на свои силы и минимум государственной поддержки. Старые общинные структуры русских эмигрантов к началу 1990-х прекратили существование, за исключением «Русского дома». Индивидуальные усилия «старых» эмигрантов оказать помощь «беженцам из красного ада», разумеется, не могли охватить значительную часть «новых» российских иммигрантов в ЮАР. Первая самостоятельная община наших соотечественников, приехавших в эту страну после 1985 г., возникла лишь в конце 1990-х.
на главную -- рекомендуем посетить:
|
